Президент Центра стратегических коммуникаций Дмитрий Абзалов — о перспективах форматов ШОС и БРИКС и первоочередных векторах сотрудничества.

В Уфе стартовали саммиты ШОС и БРИКС. Обе организации — не просто странные аббревиатуры на политической карте мира, а новые и уже признанные площадки международной и региональной интеграции. В таком случае, стоило ли менять эффективные форматы? Зачем расширять относительно компактный состав Шанхайской организации сотрудничества? И почему БРИКС создает собственный финансовый институт, притом что раньше прекрасно без него справлялась? При дальнейшем анализе становится ясно, что в этих кейсах и заключается как условие выживания двух организаций, так и, собственно, нашей страны.

Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС) всегда пытались представить как реальную альтернативу НАТО в Евразии. Причем, Северный альянс преуспел в этом больше, чем сами члены организации, приехавшие в Уфу. ШОС и действительно занимается вопросами безопасности. Однако модель функционирования организации существенно отличается от евроатлантической: ШОС не «продвигается на запад» в поисках фантомных врагов, а пытается решать вопросы региона.

Средняя Азия — самая перспективная территория развития в ближайшие 30 лет. Только доказанные запасы газа территории составляют 12 процентов — без России, а с учетом нашей страны — и все 30 процентов. Только в отличие от Ближнего Востока регион менее освоен — большинство месторождений относительно молодые и находятся на растущей добыче. Именно Средняя Азия станет основным драйвером долгосрочного континентального производства энергоносителей. Вместе с тем среднеазиатский регион в ближайшие годы будет ключевым каналом транспортировки из Поднебесной в ЕС. Сейчас основная масса грузов идет в Европу по морю через Малаккский пролив, но риски и издержки южного морского пути очевидны — рост пиратства, враждебные действия конкурентов (последние пять лет КНР пытаются «запереть» в Южно-Китайском море) и нестабильность Ближнего Востока. Китай ищет альтернативы, и ими могут стать проходящие через ШОС «Новый Шелковый путь» (он же ТRАСЕСА), расширенные «Транссиб» и БАМ, создаваемый «Северный морской путь». Цена вопроса — 3,78 триллиона юаней (или 610 миллиардов долларов). Но это объем двустороннего торгового оборота Китая только с ЕС, а в регионе еще динамично присутствуют Япония, Южная Корея, Таиланд, Вьетнам и другие. Общий трафик по новым каналам может превысить 2 триллиона долларов.

Неудивительно, что Россия и Китай хотят обеспечить безопасность стратегического региона. А угрозы у территории серьезные. ИГИЛ, вооруженные конфликты, наркотрафик. С целью купировать один из ощутимых рисков, в организацию могут войти Индия и Пакистан. Противостояние двух стран одновременно серьезно дестабилизировало регион, но и помогло извлечь выгоду отдельным странам: сближение Исламабада, Нью-Дели и Пекина ставит крест на проекте ослабления КНР.

Еще одним ощутимым итогом саммита в Уфе должен стать намеченный контур сотрудничества Нового банка развития (НБР) БРИКС. Как известно, действующие финансовые институты (МВФ и Всемирный Банк) политически зависимы: не секрет, что главу МВФ всегда делегирует континентальная Европа (как правило Франция), а Всемирный Банк возглавляет представитель США. Так, руководитель фонда Кристин Лагард является креатурой Николя Саркози, а глава ВБ Джим Ён Ким выдвинут Бараком Обамой. НБР позволит создать самостоятельный канал финансирования инфраструктурных проектов и стабилизации бюджета в случае форс-мажора. Опыт Греции показателен. Никто не хочет стоять перед дверьми МВФ с протянутой рукой, пока Украина получает политические кредиты.

Пишет lifenews